Наталья Менжунова - Ложкаревка-Интернейшнл и ее обитатели
Тем временем Эму сидел в сарайчике, от крыши до пола пронизанном солнечными лучами из-за множества щелей. У одной стены была сложена ровная поленница дров, в углу стояли лопата, грабли, несколько старых ведер и бидон. Было тихо. Потом за перегородкой кто-то шумно вздохнул. Эму заглянул туда и увидел корову. Она медленно и с чувством жевала.
— У нас гости? — спокойно спросила корова.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил страус.
— Меня Му-уней зовут, — задумчиво сказала корова.
— А вы здесь живете? — поинтересовался Эму.
— Угу, только доиться к бабе Мане хожу. Вы знаете бабу Маню?
— Хм, кажется, мы встречались. А разве удобно жить в одном месте, а доиться в другом? — продолжал расспросы страус.
— Да, сразу видно, что вы нездешний, — ответила Муня. — У нас здесь нет одного и другого места, у нас — Ложкаревка.
Расхаживая по сарайчику, Эму ненароком поднял в воздух старую пыль, и теперь пылинки причудливо роились в солнечных лучах. Припав к одной из щелей, пленник увидел двор деда Авоськи, калитку и будку, у которой сидел пес Тарас и остервенело чесал задней лапой подбородок.
Видимо, дворняга почувствовал взгляд Эму, он оглянулся на сарайчик, прекратил чесаться и понуро забрался в будку, громыхая там костью.
Эму надавил на дверь плечом, но она не поддалась. Тогда он взял лопату и принялся рыть.
— Хотите выйти? — выглянула корова из-за перегородки. — Так деда Авоську кликните. Он откроет.
— Спасибо, это лишнее. Я сам, — вежливо ответил Эму, всаживая лопату в землю.
Пес Тарас не догадывался о том, что происходит в сарайчике. Лежа в будке, он решил почистить костью зубы, а заодно отвлечься от неприятных мыслей.
Ночь предстояла лунная, а он терпеть не мог таких ночей. Под луной ему становилось явно не по себе и хотелось выть. Но Авоська перед полнолунием демонстративно выставлял на крыльцо старый сапог, однозначно давая понять, что пе-еть не ну-ужно.
Глава 6. ЧУДЕСНАЯ УЖАСНАЯ НОЧЬ
Глубокой ночью Кенг, Галка и Бобрик двигались вдоль забора, огораживающего двор Авоськи. Забор состоял из штакетника, и приходилось идти осторожно, чтобы не быть замеченными сквозь щели. Полная луна причудливо освещала округу. Кенг по причине своей огромности замаскировался и теперь выглядел как настоящий динозавр. На голове у него качался пучок травы, а вдоль хребта до самого кончика хвоста топорщились листья. Гигантская тень этого «доисторического ящера» призрачно скользила по земле. Рядом двигались две другие — бобренка и галки. В сравнении с тенью кенгуру они казались небольшими пятнышками.
Бобренок, глядя вечером на приготовления Кенга, тоже воткнул себе в прическу валявшееся под деревом перо дятла, но по пути в Ложкаревку зацепился им за куст и потерял. Искать было некогда. Пусть, пошел «в чем был», решив, что так оно даже неприметнее.
Три тени добрались до калитки. В отличие от забора она была из единого фанерного листа, с прорезью для руки.
Галка, туже затянув узел банданы, бесшумно перелетела во двор на розыски Эму.
— Давай, Боб, — одними губами скомандовал Кенг бобренку.
Действуя по заранее оговоренному плану, Бобрик на цыпочках подошел к калитке…
…Пес Тарас только что припрятал кость и проходил мимо калитки. По своей еженощной привычке он заглянул в прорезь. В общем-то, без особой надобности. Что там можно увидеть ночью?..
…Именно в этот момент Бобрик просунул в прорезь лапу, пытаясь нащупать щеколду. Щеколды почему-то не было, а лапа бобренка уперлась во что-то мокрое и холодное…
…Что-то Лохматое и Ужасное из прорези калитки ухватило пса Тараса за мокрый нос и стало его ощупывать. Скосив глаза к носу, дворняга застыл на месте…
…А Бобрик никак не мог понять, что же там такое и где все-таки щеколда. Он еще пошарил лапой, обнаружил какую-то тряпочку и на всякий случай дернул за нее…
…Пес Тарас едва не лишился чувств, когда это Лохматое и Ужасное дернуло его за ухо. Он хотел взвыть, но не сделал этого. Во-первых, из страха себя выдать, а во-вторых, на крыльце стоял сапог Авоськи. Язык Тараса прилип к нёбу.
Лапы дворняги задрожали, и он попятился…
…Бобрик пошарил еще, и наконец щеколда еле слышно звякнула.
Бобренок тихонько толкнул калитку…
…Лапы пса приросли к земле, когда щеколда поползла вверх, и калитка стала медленно отворяться! Ох, не напрасно Тарас не любил лунные ночи…
…Бобрик шагнул в приоткрытую калитку и обмер. Каменным истуканом над ним молчаливо возвышался пес Тарас с вздыбленной шерстью на загривке. Бобренку стало так страшно, как не было еще никогда в жизни! Перед ним застыло свирепое чудовище со скошенными глазами и раскрытой пастью!
— Х-х-х-хо-о-о-оу… — Прическа Бобрика совсем встала дыбом.
Признав Бобрика, чудовище-Тарас собрался было облегченно вздохнуть, но тут калитка отворилась шире, и за спиной Бобрика выросло другое чудовище — «динозавр» Кенг. В самом кошмарном сне Тарас такого не видел. Вот оно — Лохматое и Ужасное!
— Х-х-х-хо-о-о-оу… — отлепился от нёба язык Тараса.
— You need to answer an urgent call of nature, — пристально посмотрел Кенг на пса.
— А??? — не понял Тарас.
Кенг наклонился и приподнял собачье ухо:
— Я говорю, тебе срочно нужно в туалет.
— А? — бестолково переспросил пес, кивнул, икнул, и через мгновение его рядом не было. Как сквозь землю провалился!
Из глубины двора послышался условный свист Галки. Кенг с Бобриком прокрались к сарайчику, сняли тяжелый засов и шмыгнули внутрь. Пробивавшийся в щели лунный свет резал кромешную тьму сарайчика на запутанные непонятные лоскуты.
— Эму, ты где? — горячим шепотом спросил Кенг.
В тот же миг в углу посыпались дрова.
— Ык! — коротко поперхнулся под дровами Бобрик, а следом загрохотали ведра.
Дед Авоська вышел на крыльцо, взял сапог и прислушался.
Вокруг стояла мертвая тишина. Авоська подошел к сарайчику, поправил засов и вернулся в дом.
Когда Кенг услышал глухое громыхание засова, его бросило в жар. Кенгуру кинулся к двери. Она была заперта снаружи!
— Бобрик, ты цел? — заволновалась Галка.
— Ага, кажется, цел, — отозвался бобренок. Он на четвереньках выполз из-под поленьев, уткнулся в тоннель и, плохо соображая, судорожно заперебирал лапами.
Кенг принялся обследовать все щели в поисках выхода и Эму.
— Что, у нас еще гости? — высунулась из-за перегородки корова Муня. — Галка, это ты? Кто это с тобой?
— Муня, ты Эму не видела? — с тревогой спросила Галка. — Рыжий такой. В перьях.
— Вроде, здесь был, — неторопливо ответила корова. — Суетливый он какой-то. Копал и копал. А потом не знаю. Я о своем думала.
— Эму, — настойчиво позвал Кенг, ощупывая стены сарайчика.
— Да здесь я, здесь, — послышался голос страуса по другую сторону двери. Эму снял засов и юркнул внутрь.
— Бэ-э-э-эмс-с-с! — И они с Кенгом тут же треснулись в темноте лбами.
— Тсс! — вздрогнула Галка. — Не стучите вы так. Не в боулинге. Где Бобрик? Он только что здесь был, в углу.
Они обыскали сарайчик сверху донизу, но бобренок как в воду канул.
Эму вдруг осенило.
— В углу у меня подкоп на улицу. Только вылез, а тут пес откуда ни возьмись. Я — обратно через забор, думал переждать, смотрю — хвост Кенга мелькнул. Затем Авоська с сапогом…
Эму заглянул в черноту лаза и позвал:
— Боб, а Боб!
Узкое нутро тоннеля не отозвалось: Бобрик полз по тесному ходу — здесь можно было двигаться только вперед. Лаз был длинным и выходил за забор к смородиновому кусту. Бобрик добрался по нему до конца, высунул лапу, и тут же попал ею в нос Тараса. Пес врагу бы такого не пожелал. Он еще от прежнего видения не оправился, а тут из-под земли, из ниоткуда, выросла чья-то лапа и снова схватила его за нос. Ну и ночка выдалась!
Вконец перепуганный пес Тарас подхватился, и — бежать без оглядки! Его стремительная тень со свесившимся языком пролетела по улице спящей Ложкаревки, обогнула железнодорожную платформу и растворилась среди теней затихшего леса. Миновав поляну, пес с размаху налетел на дерево и мешком осел в траву. И тут же собачье чутье подсказало ему, что рядом кто-то есть.
— Чур меня, чур, — пробормотал Тарас и затравленно повел глазом.
Через мгновение от дерева и вправду отделилась тень. Она бесшумно расправила крылья и поднялась в воздух. После пережитого у Тараса не на шутку свело челюсти и противно заныло в животе. Пес пару раз дернул лапами и обреченно всхлипнул.
Тем временем Эму с Кенгом расширяли подкоп в поисках Бобрика. А тот вдруг протиснулся в дверь.
— Сколько вас можно ждать? — сердито произнес он за их спинами. — Стою там, стою, как бобер несчастный. Всех собак уже распугал.
— Опять твои ш-штучки! — вскипела Галка. — Мы тут, будто кроты все перерыли, а он, видите ли, собак пошел пугать! Все! Пора уносить ноги!
